Первоапрельские надувалки

И снова день рождения Вийона нашего Франсуа и истин наизнанку. Лентяй один не знает лени, на помощь только враг придет, и постоянство лишь в измене, кто крепко спит, тот стережет, дурак нам истину несет.

На работе был завал, и не до дурацких розыгрышей. Стареем… А когда молодая была, ох, как я дерзала… Как сейчас помню, в девятом классе был у нас УПК – учебно-производственный комбинат. Где за один день в неделю в течение года предлагалось овладеть полезной для общества профессией. Профессий было пять: продавцы (туда побежали все шустрые девушки), швеи (туда пошли те, кого в продавцы не взяли), скорняки (туда пошли девушки-рукодельницы), столяры (мальчики поглупее) и электрики (мальчики поумнее). Были бы хоть курсы машинописи, как в других приличных школах, так нет. От рукоделия, как и от прилавка, меня тошнит. От глупых мальчиков, говоря словами классика, стошнить-то может и не стошнит, но сблюю наверняка.. Остались электрики, и была я там единственной девчонкой в группе. А ехидные юноши выбрали меня бригадиром.

Весь год вкалывала, как Мальвина на перевоспитании буратин в промышленном количестве. Буратины попались качественные: прогуливали уроки на крыше под гитару, а препод по кличке Дятел требовал от меня посещаемости. Буратины дразнились целый год, но 1 апреля в том замечательном году выпало как раз на УПК-шный четверг.

Утром я обзвонила буратин (тяжелое детство, емэйлов и эсэмэсок не было) и начальственным голосом донесла инсайдерскую информацию: Дятел обещал зачет автоматом всем, кто сегодня придет а) в форме, т.е. в белом халате и сменной обуви и б) принесет с собой ящик с инструментами.

Под столярско-скорняцко-швейно-магазинное ржание наши хиппари и стиляги переобувались в раздевалке. В тапочки. Домашние. Довершал образ белый наглаженный халатик и чемоданчик с инструментами. И строем – на второй этаж, в ожидании вожделенного зачета. Дятел потерял дар речи, а я возвращалась домой огородами, чтоб в Фонтанку не засунули – в апреле ленинградская вода холодная.

Я страшно гордилась собой, думая, что меня никто не переплюнет. Но нет – нашелся джентльмен с воображением, бывший админ квебекского форума Юрмон. Лет десять-двенадцать тому назад эта замечательная личность запостила на форуме полезную инфу для новых иммигрантов: монреальское метро проводит акцию на тему «сделай метро чище». Всем, кто придет со своим инвентарем на станцию метро и помоет там пол, дадут бесплатный проездной на месяц. Если у кого нет ведер-метел, то можно прямо там попросить – дадут.

Вообще, халява – штука страшная. Говорят, Юрмон в тот день еле успел добежать до американской границы, после того, как вооруженное швабрами русское комьюнити (включая глав семей, тещ, жен, детей и собак) просчитало, какой был день. Ополоумевшие сотрудники метро подсказали.

Ну, а самый бессмысленный, самый дурацкий первоапрельский розыгрыш устраивал мой бывший газетный шеф. «Физики шутят». Шутка состояла в том, что он переводил часы на час вперед. Учитывая, что в этот день их уже переводили. Вот приходит клиент в редакцию, сидит на стуле, смотрит на часы – а там три вместо двух дня, например. — Это как? – волнуется клиент. – Да ты забыл перевести, — хлопает его по плечу шеф. – Да ничего я не забыл, с утра перевел, — доказывает клиент. – Ну давай, проверим, – шеф протягивает телефон (опять же, мобильников тогда не было – просто райское время для остроумных физиков). Клиент набирает 08, а телефон замкнут на нашу вахтершу, добрую такую тетю Машу, которая тоже в доле и обожает шутки, и вот эта покладистая тетя говорит таким профессиональным голосом заранее согласованную хрень, типа «московское время пятнадцать часов три минуты», или сколько там показывает на ее шулерском циферблате — копии того, что у шефа в приемной. Клиент фигеет, торопливо прощается, потому что у него еще назначено, и бегом топает на следующую встречу, чтобы там еще через час доказывать, что опоздавший часы не перевел, вот дубина…

Шеф уверял, что такие штуки просто необходимы для того, чтобы человеческая самоуверенность немного сдала назад перед загадками Вселенной. По-моему, он слишком воображал о себе. Но стоило мне на него разозлиться, как он просил почитать наизусть Вийона, и мое сердце тут же оттаивало.

Кто любит солнце? Только крот.
Лишь праведник глядит лукаво,
Красоткам нравится урод,
И лишь влюбленный мыслит здраво.