Crater Lake

У меня всегда полно воды. И в доме, и около. Во всяких разных сосудах. Для аквариума, для цветов, для всяких других нежных потребителей. Вода везде, даже в моих текстах, как вы, наверное, заметили.

Если в неком сосуде про воду забыть, скажем, на месяц, она зацветет. Если на пару месяцев, что тоже бывает, то появятся водоросли. Уверен, что через какое-то более продолжительное время в воде заведутся сначала беспозвоночные, а в конечном итоге какие-нибудь крокодилы. Верьте мне, я много разных сосудов наблюдаю.
Это если в доме. На улице процесс идет быстрее и забавнее. Например, меньше чем за неделю в птичьей поилке заводятся плавающие боком многоногие. Биолог Вифсла отказывается классифицировать эти существа, называя их условно креветками. Типа, я креветок не видал, ага. Креветки вкусные, а этих зверей даже вороны пугаются.

А что будет с водой, если ее в сосуде не менять, а просто доливать чистую взамен испарившейся? Чтобы никуда не вытекала и стояла, скажем, лет тысяч несколько. Интересно, правда?
Так вот, на результат такого эксперимента можно посмотреть на юге штата Орегон.

Не так чтобы очень давно, когда древние египтяне еще не занялись земледелием в долине Нила, а в Византии еще не создали календарь, но в Месопотамии уже научились выплавлять медь и делать из нее примитивные орудия для убиения дичи и себе подобных, в еще не открытой Колумбом Северной Америке повздорили боги. Бог неба Скелл что-то не поделил с богом подземелий Ллао. Крайним в конфликте великих, как водится, оказался непричастный. По ходу великой баталии Скелл и Ллао, бог Мазама, по совместительству вулкан, был обезглавлен.

У наблюдавших это дело индейцев письменности тогда не было (между нами, белыми, – ее и поныне толком нет), и истории они передавали из поколения в поколение танцами с бубном. Попробуйте жестами передать, например, «Хуан Самаранч» — зрителям должно понравиться, даже без бубна.

То есть, может быть на самом деле оно все было несколько не так, но факт налицо: озеро на месте вулкана, посреди пепельной пустыни.

Глубокая синева, наверное, брошена в воду богом Скелл с заоблачных высот, а бог Ллао тысячи лет держит высоко над уровнем моря чашу озера, восемь на десять километров и больше чем полкилометра глубиной. И еще показывает из скал и из воды сложные фигуры из пальцев. А люди называют это, соответственно, пемзовым замком

и летучим голландцем.

Ведь правда выходит из бухты, и даже кильватерная струя хорошо видна.

Вы, наверное, спросите, так что же там с водой, кто завелся? Удивительно, но никто не завелся. В озеро не впадает ни одного ручья, и не вытекает тоже ничего. Туда попадает вода от бога Скелл, то есть дождь и снег. Часть ее уходит обратно к Скелл, в смысле, испаряется, ну а часть просачивается во владения бога Ллао. В чаше озера стоит кристально чистая, удивительно прозрачная вода, высокогорно-небесного цвета.

Крокодилов в озере нет, можно купаться.
Чуть больше ста лет назад в озере и рыбы не было. В конце XIX века известный деятель по имени Вильям Стил потерял работу и отправился исследовать штат, в надежде найти замечательное озеро, о котором он слышал в детстве (не иначе, от индейцев с бубнами). А потом, найдя это озеро, запустил в него мальков форели. Идея была в том, что, раз озеро рыбное, то в его окрестностях должна быть запрещена рубка леса и добыча полезных ископаемых.

Местные кукши и бурундуки корпорациям, понятно, не помеха, но рыба – другое дело. Кончилось все тем, что озеро и прилегающую к нему территорию объявили национальным парком.

Сейчас в озере водится форель и мелкая нерка, и ловить их можно сколько угодно и кому угодно – единственный такой водоем в Орегоне, во всех остальных местах есть ограничения и надо покупать лицензию. Власти объясняют такие послабления тем, что рыбы в этом озере, по их понятиям, быть не должно. Если рыбок однажды всех повыловят, то, глядишь, горным и лесозаготовительным компаниям засветит перспектива. Но рыбу почти не ловят – мелкая, да и частные лодки на озере запрещены. Так что парк с озером пока в относительной безопасности, хомячки бурундуки довольны.

Значит, моей воде надо дать постоять еще немного, тысяч лет этак семь-восемь, и она тоже станет чистой. Такой, чтобы над ней любоваться закатными причудами бога Скелл.

Поживем – увидим.